Спор
 о соли и железе (Янь те лунь) - Хуань Куань

можно рассматривать как сочетание политического спора с философским. При дворах Цинь и Хань по крайней мере до 81 г. до н. э. бывали споры представителей разных школ, в частности конфуцианцев и легистов, но со времен У-ди династия стала покровительствовать спорам между представителями разных комментаторских школ внутри конфуцианства, тоже происходившим во дворце. После 81 г. до н. э. споры между конфуцианцами при дворе заняли место споров между разными школами мысли[91].

В ходе исследования пришлось также решать проблему соотношения спора и убеждения. Сравнение того, что удалось выяснить об этих двух явлениях, привело нас к мысли о теснейшей взаимосвязанности мастеров спора и убеждения. Для последних спор был как бы школой, откуда они, в частности, заимствовали логику. Но это не исключает, а предполагает возникновение специфических приемов убеждения — «метода [обсуждения] достоинств и недостатков (чан дуань [3])» (хотя он, видимо, и происходил из спора), приема умозаключения по аналогии не только для доказательства, но и для непрямого выражения мыслей, использования цитат, загадок, басен и притч, а также изящного языка, рифмы и ритма в целях психологического воздействия на слушателя. Мастера убеждать модифицировали традиции спора применительно к своей задаче убеждать и, видимо, в свою очередь повлияли на спор (судя по тому, что витиеватый язык, рифмы, ритм, использование цитат, а иногда и образов из притч есть в «Янь те лунь»).

Между спором и убеждением — близкими, но не тождественными формами диалога — существенная разница, на которой целесообразно остановиться для углубления представления о споре: а) в споре — две активные стороны, при убеждении — одна; б) уровень диалогизации спора выше, чем убеждения; в) спор в ряде случаев имел публичный характер, убеждение предполагало только двух участников; г) спор был взаимодействием сторон с определенными известными друг другу несовместимыми точками зрения, где отношения противодействия преобладали; при убеждении определенной была точка зрения убеждающего, а точка зрения убеждаемого могла быть определенной или недостаточно определенной, могла скрываться им или не скрываться, быть совместимой или несовместимой с точкой зрения убеждающего, так что характер отношений варьировался от согласия до противодействия; д) для успеха в споре было достаточно отстоять свою позицию и сделать оппонента бессильным что-либо возразить, «победить его уста»[92], и не обязательно переубедить противника, поэтому спор тяготел к логическим средствам, хотя и не исключал других; для успеха убеждения в случае противодействия со стороны убеждаемого было обязательно склонить его к принятию точки зрения убеждающего и к определенному поведению, «покорить его сердце»[93], поэтому убеждение тяготело к психологическим средствам, хотя и не исключало логических; е) отношения сторон в споре были «горизонтальными», обе имели равное право на победу (хотя победить могущественное лицо или правителя и было рискованно), и в этом смысле спор был «демократичен»; убеждение обычно происходило по «вертикали», гораздо больше сообразовывалось с социальным статусом сторон и в этом смысле было «иерархично»: оно было обращено к вельможе или правителю, который мог принять или отвергнуть совет, наградить или наказать убеждающего; это создавало «трудность убеждать», состоявшую в «знании сердца убеждаемого» и выборе подходящего способа убеждения[94]. В ответ на эту трудность и возникли такие приемы убеждения, как техника косвенной критики, иносказательного увещания[95].

Исследовав проблему социально-экономических, социальных, политических и духовных предпосылок древнекитайского спора, мы пришли к выводу, что на спор повлияли социально-экономические сдвиги, происходившие в Китае в конце VI-III в. до н. э. Развитие частной собственности и дробление больших семей (в связи с выделением малой — из 4-5 человек) кажутся очевидными предпосылками по крайней мере судебного спора, т. к. тяжбы велись часто из-за раздела имущества между селившимися врозь родственниками[96].

Социальной предпосылкой философского спора было появление множества мыслящих личностей, способных на индивидуальное философствование. Период с конца VI по II в. до н. э. был этапом становления личности, ее обособления и осознания себя. Это происходило в ходе образования ряда классов и социальных групп, в особенности группы людей умственного труда — «ученых» (ши [4]). В Китае возникла широкая частная сфера жизни, не поглощенная государством, где наряду с другими подвизались «неслужащие ученые» (чу ши [5]) — те, кто «живут, скрывшись, и дают волю речам»[97]. В империи они не раз выступали и подвергались репрессиям как критики официальной политики. Среди них были мыслители — последователи Ян Чжу [6] и моисты, конфуцианцы, даосы, легисты, возможно, софисты, представители школы земледельцев. Статус «неслужащих ученых» благоприятствовал развитию школ, а характерная для них свобода высказывания способствовала развитию спора.

Другой социальной предпосылкой философского, а также политического спора и деятельности мастеров убеждать была поддержка, оказываемая «ученым» вельможами времен Чжань го, Цинь и Хань, царями эпохи Чжань го и ханьскими «удельными царями» (чжу хоу ван [7]). В числе «гостей» на их содержании в IV-II вв. до н. э. были и философы, и «ученые, искусные в споре», и носители риторической традиции — странствующие мастера убеждать и авторы стихов в прозе (фу [8])[98].

У древнекитайского спора были также политические и духовные предпосылки. Речь идет о наличии в политической и духовной жизни некоего множества разных и равноправных точек отсчета (государственных и личностных позиций), что можно описать словом «плюрализм». Видимо, эта особенность в чем-то отражала экономическую структуру, основанную наряду с прочими факторами на частной собственности, и социальную структуру, характеризующуюся существованием множества малых семей и соответственно частных собственников, мыслящих личностей, а также покровителей мастеров спора и убеждения.

Политический «плюрализм» существовал в эпоху Чжань го из-за наличия «равных государств»[99], что создавало потребность в политических советах и дипломатии равных партнеров; именно ее и обслуживали мастера убеждать. Остатки политического «плюрализма» (раздробленности) внутри Китая сохранялись и в начале Хань, пока существовали достаточно независимые и равные друг другу «удельные цари».

«Плюрализм» в духовной сфере логически вытекает из факта рационализации в среде «ученых» древней религиозно-мифологической традиции, которая пришла в упадок вместе с властью царя Чжоу в период Чунь цю [8а]. Между мыслящей личностью и традицией, утратившей монополию на истину, возникла дистанция, личность начала критически оценивать традицию и по-своему толковать ее; а так как личностей было много, то появился ряд оценок и толкований.

Отношения спора отражали тип экономических, общественных, служебных, политических, военных и т. п. отношений конфликта, который охватил в ту пору огромные области жизни в ущерб гармонии, высоко ценившейся с традиционной точки зрения. Это отразилось в терминологии спора.

«Плюрализм» в духовной жизни соответствовал политической раздробленности, и это четко осознавали мыслители Чжань го и